Любопытство в пламени огня...

Страница: 1

Тема закрыта

Сообщений 1 страница 15 из 15

Поделиться12012-12-13 16:42:22

Автор: Ашер
Гость

Участники: Ашер Морадо де ла Каледа-Исидро, Ингвар; НПС (древний огненный демон) - местами.
Время действия:ориентировочно около 70 лет назад.
Место действия:Антарктида, вулкан Эребус, вторая половина ХХ века.
Описание ситуации: Вечное противостояние первородных начал: воздух против земли, тьма против света, хаос против порядка, вечный холод льда против жара истинного пламени… Так было, так есть и так будет. Мир, рожденный в борьбе противоположностей, продолжал изменяться под их влиянием. И хотя древние войны, сформировавшие поверхность Земли такой, какая она есть, остались в а далеком прошлом, их отголоски звучат до сих пор.
Антарктида, территория, когда-то наполненная живым теплом, после столкновения двух сущностей, превратилась в белую безмолвную пустыню. Шли годы, сливались в десятилетия, становились веками, века складывались в тысячелетия, и казалось, что ничто не сможет потревожить покой ледяной пустыни – ничто, кроме встречи двух противоборствующих начал – и Ашер, одно из них, был заточен в глубине спящего вулкана.

Отредактировано Ашер де ла Каледа-Исидро (2012-12-14 22:22:25)

Поделиться22012-12-15 23:33:34

Автор: Маара
Гость

(... два столетия назад... Ашер и огненный демон)
Узловатые, чуткие пальцы соперника подхватили фигуру, летящим, быстрым движением водрузив ее на роковую клетку.
- Шах, - неумолимо произнес беловласый демон.
Яростное пламя напротив него взметнулось почти до самого верха изящного чертога, обласкав копотью черное, вулканическое стекло купола. Человек, объятый пламенем не горел, не кричал и не страдал. Он жил пламенем, был им самим. И тяжело вздыхал, безнадежно проигрывая.
- Ты невыносим, - голос говорившего был похож на треск голодного костра, - как собака, почуявшая кость. Я начинаю чувствовать это в словах, то, как ты это произносишь. Ш.А.Х. Обычный шах звучит легче, но этот... как будто я уже в твоей пасти и ты отчего-то ждешь, не торопясь вонзать зубы в свою добычу.
Его соперник непринужденно рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Озорные огоньки заплясали искрами в серо-стальных глазах, удивительно молодых сейчас. Мудрость лет, отпечатавшаяся на бледном лике демона соперничала с огнем оставшейся далеко позади юности.
- Становлюсь предсказуемым, - вымолвил он, лукаво ухмыльнувшись, - стоит подумать об этом, Ширах, так ведь?
- Едва ли, - огненный демон уныло пнул щелчком фигурку своего короля. Та почернела и рассыпалась в прах, - мне кажется, будто ты это нарочно, Зверь. Зная тебя, скажу, что это недалеко от истины, в любом случае. Дразнишь меня.
Он отвернулся и как будто померк. Языки пламени, вылизывающие огненно-красные одеяния, улеглись, обрисовываясь проступавшим узором тончайшей выделки. Подобрав ноги, огненный демон уселся на стуле - точь в точь, как обиженный мальчишка, спрятавший лицо в тенях капюшона.
Трудно было представить себе, что это именно он...
Два дня назад проснулся.
Жестоким смерчем, дрогнувшей землей, в сияющей белизне Антарктики. В глубинной близости к ядру, уснувший в незапамятные времена, отчего-то пробудился от своей бездыханной комы, эйфории огненного клобука, прорвавшись на поверхность. Страшный взрыв обрушил крошево вылетевшей пробки на поселения у подножия горы. Многие из людей, живших там погибли в первые мгновения, оставив всех прочих корчиться от ужаса и боли в лилово-красных языках лавы, быстро сползающей по склонам.
Второй взрыв принес огонь и новую смерть, приветственной улыбкой Ангмунд'Э'Шираха - демона, вновь явившегося в холодный мир.
- Ты ведь знаешь, что Он придет, - мягко произнес беловолосый, - старая традиция так просто не умирает, Ширах.
Лицо огненного демона мгновенно оживилось, он подался вперед, сбросив шахматную доску на черно-глянцевый пол, улыбаясь. Безумие, плавившееся в глазах его, сверлило очи собеседника, но не смогло победить.
- Чертов мудрец, - заключил Ангмунд, - а я ведь этого и жду, знаешь ли, - он подобрал с пола фигурку пешки, растрескавшуюся в полыхнувшей огнем руке, - Мой милый Ашер сейчас очень зол, должно быть. И вряд ли его план отличается особой изощренностью. Это ведь его родичи заперли меня в родной стихии, но... признаться... я им почти благодарен за это. Годы первородного горения отрезвили мой разум.
Беловласый демон улыбнулся.
Что-то странное таила в себе эта улыбка, призрачное и любопытное, но непонятное любопытствующему.
- Я хочу посмотреть на это со всех сторон, - туманно выразился он и исчез.
Так, будто и не было его вовсе, без следов, теней и каких-либо манипуляций. Завистливо выдохнув, Ангмунд шелестящим взмахом руки отмел прах шахматной доски и фигур прочь от себя. Выпорхнув с балкона, они осыпались к подножию Врат вулканического дворца.
Он и не заметил, как:
Рядом появилась фигурка девушки.
Тонкое и гибкое, невыразимо печальное создание, растерянно улыбающееся навстречу.
И холодный сквозняк, что играл с прядками ее длинных, серебристо-снежных волос, навевает смутную дрожь, как если бы вы увидели...
...прекрасную, ожившую статую
- Господин, - прошептала она, - желает, чтобы я была здесь, если вы не против.
Усмешка огненного демона - красноречивее слов.

(...наше время... Экспедиция и Ингвар)

Люди, люди.
И чего вам не сидится на месте, усталые и любопытные твари, расползающиеся по миру в тщетных попытках разгадать его тайны....
Буря стихала. Остервенелая поземка потрошила сугробы, разбрасываясь снежно-белыми лохмотьями. Мягкие и шелковистые, они ползли вдоль ровных, как дюны, холмов, обвиваясь холодными, призрачными змеями.
Молчаливыми, брели два спутника в этой негостеприимной земле. Сани хрустели свежевыпавшим снегом, доверху нагруженные поклажей - они только начали свой путь от последней стоянки, опережая успокаивающуюся погоду. В это время года медлить было нельзя - совсем скоро пытаться пересечь ледник залива будет уже не просто трудно, но и смертельно опасно.
Первым шел Том Сандерс.
Опытный снегоход, он умело прокладывал маршрут в незнакомой для себя части снежного мира, не забывая про карту. Выживать в ледяном плену он умел и мог, чего нельзя было сказать о его спутнике. Джереми Роуз принадлежал к числу тех романтичных людей, что, соблазненные прелестями Антарктики, предпочитают рискнуть всем - и на собственной шкуре познать, что промерзать до костей в злобных пределах ледяной пустыне - вовсе не то, к чему он готовил себя. К чести молодого человека стоило бы добавить, что он не сдавался - и боролся сцепив зубы. Ни в чем не желая отставать.
В том, что такой человек, как Том Сандерс, предпочел общество неопытного спутника большой, куда более безопасной экспедиции, крылась тайна, которую они оба не раскрыли бы ни за какие сокровища мира.
Если в первое время Джереми еще пытался разговорить старшего товарища, то вскоре он понял, что старый проводник становится глух, когда они в пути. Нет, Сандерс вовсе не был молчуном, в палатке он даже позволял себе веселые и скабрезные колкости. Просто арктическая привычка, что не раз выручала его в жизни, уподобляло старого Тома локомотиву, упрямо шествующему к заветной цели.
Он позволил себе отклониться от маршрута - единственный раз, чтобы пополнить запасы и обзавестись человеком, куда лучше него знавшим здешние места. Все же, старый пройдоха считал, что жизнь обладает ценностью несоизмеримо высшей, нежели любые деньги, что ему могли предложить.
Зайдя за холм, туда, где ветер немного стих, Том позволил себе махнуть рукой спутнику - дескать, ждем тут. Жест этот, впрочем, можно было считать универсальным и на языке полярников чаще всего означал он - "потом объясню". Быть может тому, кто никогда не бывал в ледяной пустыне, неведомо, что это намного легче, чем, перекрикивая ветер, попытаться объяснить что-то товарищу.
Вскочив на сани, Том заглушил мотор. Цепкий взор льдисто-голубых взгляд ощупывал горизонт - где-то там, вдалеке, появилась черная точка, постепенно растущая в размерах. Человек Джарвиса Хэмптона. Удовлетворенно хмыкнув, старый охотник соскочил на землю, приглашающе махнув рукой Роузу.
- Надеюсь, он не забыл про арахисовое масло, - проворчал Сандерс себе в бороду, - Эй Джерри, погляди-ка сюда. Что-то датчик упал, как бы не пробило чем. Есть чертова фляга?
- Еще две, - Джереми улыбнулся, похлопав по туго стянутому веревками брезенту, - на следующей стоянке есть еще, нам бы только километров двадцать пройти. С припасами туго, я, должно быть, ошибся в расчетах.
- Дурак человек, - беззлобно ругнулся его спутник, - ничего, я озаботился. И нанял проводника - он куда быстрее выведет, без этой чертовой карты.
На которой вот эта гора, например, вообще не указана, - зло подумал он, - равно как и виднеющийся у кромки льда разлом.
А в глубине, под мерзлой, обледеневшей корой земли, бушевал огонь.

Отредактировано Маара (2012-12-15 23:34:35)

Поделиться32012-12-17 14:21:14

Автор: Ашер
Гость

(…примерно два столетия назад…)
Земля содрогнулась, рассыпая тучи горячего пепла на белоснежное покрывало, укутывающее огромную гору. Изысканное покрывало вмиг покрылось копотью, с шипением испаряясь под потоками медленно текущей лавы, пульсирующей, словно чудовищная амеба. Она была голодна, и лед, что покрывал гору, припорошенный первозданной белизной свежевыпавшего снега и жалобным шипением испарялся, превращаясь в тяжелые облака пара, который не успевая охлаждаться, тут же развивался порывом ледяного ветра.
Он ворвался в зал в облаке снега и ледяной крошки. Сажа и пепел, казалось, должны были запятнать сияющую белизну роскошного одеяния и шерсти на его лапах, но вместо этого на черных камнях оставались подернутые голубой изморозью следы. Вой ледяного ветра слышался в коридорах, ведущих на поверхность. Там, где прошел ледовый демон, стены затягивала бледная синева колючего инея, которая тут же испарялась под воздействием всепроникающего жара.
- Мое ожидание…- усмешка блеснула хищным оскалом клыков, – завершилось…
Бледно-голубые глаза сузились. И холод, мелькнувший в этом взгляде, был ничем по сравнению с тем холодом, что царил в душе Ашера. На длинных ресницах осел иней, ветер шевелил волосы, посеребренные изморозью.
Наполненный снежной крошкой ветер ударил в лицо хрупкой девочке, замершей в ореоле серебристо-белых волос и полупрозрачных одеяний, и тут же осыпался пригоршней искрящихся снежинок.
Он замер, вглядываясь в растерянное личико малышки. В багрово-алые глаза, в которых растерянность мешалась… с безумием. Ветер, повинуясь едва заметному жесту когтистой руки, закружился вокруг девочки, швыряя ей в лицо мелкие осколки льда, играя воздушным полупрозрачными одеждами, которые не скрывали точеной девичьей фигурки.
Девочка не шевелилась… Лишь улыбалась растерянно, глядя на него алыми глазенками.
Это было… неправильно…
Зал заполнил звук горлового рычания.
И словно вторя этому низкому, вибрирующему звуку, снаружи яростно взвыла антарктическая буря, сыпавшая колючими осколками снега и льда, в порывах обжигающе ледяного ветра, сдувавшего грязные ошметки пепла с глубоких сугробов. Злобный вой бурана мешался с рокочущим голосом ледового демона. В безумный хоровод снежинок вплетались клочья вулканического пепла, выплескивавшиеся из жерла вулкана.
- Ангмунд'Э'Ширах… - хрипло, с тихой и оттого жуткой ненавистью выдохнул Ашер. – Ты прячешься за спиной невинной девочки… Трус!

****
(…наше время, примерно конец 70-х -начало 80-х годов ХХ столетия…)
Вечность - это так безумно, безмерно долго…
Давно уже стихли отголоски давней бури, что унесла с собой множество жизней. Потоки лавы застыли и ныне погребены под толстым слоем льда и снега, что сотни лет укутывал древнюю гору, которая, казалось, еще совсем недавно плевалась огнем и выбрасывала облака горячего пепла, уничтожавшим все живое на своем пути.
Это было… давно.
Люди покинули подножие вулкана, перебравшись в более безопасные места.
У них короткая память.
Они забыли…
Но он…
Он помнил…
Каждое мгновение.... Каждый год… Каждое столетие…
Которые складывались в… Вечность, которая обтекала огромный, наполненный первозданным пламенем зал, что был сокрыт в недрах уснувшей горы.
Для него время остановилось, превратившись в череду мгновений, которые разделились на «до» и «после».
Мгновения «до» были полны жизни.
Интриги, светские рауты, будуары красивейших женщин, войны, к которым он умело подстрекал могущественных владык. Ему нравилось дергать за ниточки, подталкивая правителя к нужным ему действиям. Одним словом, скзанным в нужное время и в нужном месте, он создавал города и государства или же разрушал целые цевилизации. Или же миры.
Мгновения «после»…
…превратились в непрерывную иссушающую боль, обжигающую каждый нерв, каждую клеточку тела. Она была всюду. Болели даже рога, которые вроде бы не должны вообще ничего ощущать.
Он привык… научился не замечать ее, погрузившись в странное оцепенение, напоминавшем болезненную кому.
Ледовый демон спал…
… и грезил.
__________________________________________________________________
Одет: обнажен, находится в демоническом облике; имеются рога и хвост, оканчивающийся пятью шипами, между которыми натянута тонкая полупрозрачная белесая перепонка, ноги похожи на звериные лапы. Общий внешний вид: кожа да кости.

Отредактировано Ашер де ла Каледа-Исидро (2012-12-27 23:07:18)

Поделиться42012-12-17 22:36:16

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

День 364 суток.

«Одолжили,» - они называли это так. Как бездушную вещь, как бессловесную тварь, как раба – в данном случае тот, кого в мире людей знали Как Джарвиса Хэмптона, одолжил Ирвинга самому себе. База строилась в содружестве с каким-то кровососом из другого клана. Денег было вгрохано уйма, пирамида из сомнительных доверенностей, договоров и соглашений могла рухнуть в любой момент. И тем не менее Хэмптон не останавливался ни перед чем, продолжая что-то искать в вечных льдах Антарктиды.
«Нас всех здесь одолжили – разница между нами в том, что я знаю, по чьей прихоти здесь нахожусь и что не уйду отсюда, пока мне не разрешат. А вы – верите в свободу. Вы – считаете, что заключили с Джарвисом выгодную сделку и все еще вольны поступать так, как считаете нужным.»

Утро 1192 суток.

- А на Эребусе разве не французы стоят?
- Снялись еще полгода назад. Что-то не поделили с новозеландцами, те подняли хай, а там и немцы подтянулись…
Ингвар подумал, кивнул и похлопал по карманам объемного рюкзака. Поднял за лямку, меряя ладонью вес, закинул на плечо, легко для своей комплекции запрыгнул на подножку, забираясь внутрь металлического зверя. Хлопнула дверца.
- Доедем до черной сопки, дальше сам. Должен успеть перехватить… туристов.
Снегоход завелся не с первого раза, хрипя натужно, как калеченный зверь. Ехали по большей части молча, не было настроения что-то говорить. Лишних вопросов, впрочем, тоже не было. Раз Джарвис сказал – значит надо делать, это усвоили все без исключения еще три года назад.
Когда впереди замаячил темный, не закрытый снегом пригорок, машина сбавила ход и остановилась – приехали. Выбравшись из кабины, оборотень под звук гудящего в холостую мотора щелкнул креплениями на лыжах, встряхнулся, попрыгал на месте, и глянул на тех, кто остался в машине, читая уже привычный вопрос в глазах людей:
- Найду. Не вернусь через неделю – бейте SOS по всем частотам, - и толкнувшись палками в снег, тяжело двинулся с места, беря направление на «черную сопку».

Тело помнило. Со скоростью, невозможной для обычного человека, Ингвар скользил, рассекая снежное безмолвие: размашистый коньковый, попеременный двухшажный, одновременный бесшажный, снова коньковый… Легкие, как меха, мышцы и кости, как гидравические поршни. Оборотень шел за пределами человеческих возможностей, смакуя использование собственных сил на полную катушку – почти летел, не хватало только крыльев.
Привычный к подобным нагрузкам Ингвар жалел только об одном: что сейчас он здесь, а не там, где когда-то родился. Там земля была живой. Здесь беззвучно стонала, как та женщина из сна, с обескровленным истерзанным телом, разевающая порванный рот в жутком и безмолвном крике.
Снилась, стерва, почти каждую ночь. А утром, выходя к ангару или проверяя генератор, Ингвар ощущал серость и выматывающее чувство безысходности, как будто всю радость и жизнь на этой земле выпивала, вытягивала до капли посмертная пустота.

«Большую воду» Ингвар почувствовал гораздо раньше, чем увидел тех, кого должен был провести к Эребусу. Скрытая неспешная сила под толщей льда – живая, в отличии от земли на много шагов вниз под ногами. Крылья носа дрогнули, даже через намотанный до самых глаз обледенелый шарф улавливая острый запах бензина. Еще до того, как впереди стала различима темная точка. Хлопнув лыжами по снегу, оборотень сорвался вперед, навстречу небольшому снегоходу, груженому поклажей, и двум людям, уныло плетущимся по снежной пустыне.

День. Ночь. Еще один день.

По льду шли осторожно, забирая по дуге. Темные воды неслышно плескались, ликуя, шептали, вылизывая, в тонкую щель, раскалывающую ледник пополам. Ингвар видел это так же отчетливо, как обозначенный белыми снежными росчерками рельеф Эребуса, и потому забирал все больше и больше в сторону, вызывая недовольство молодого полярника, что бесконечно сверялся с картой, но уже ничего не говорил.

К вечеру вышли на остров.
Стало еще хуже - чем, объяснить оборотень не мог даже себе. Давило - на грудь, на виски, на затылок.
На снегоходе прошли совсем немного – Эребус вздрагивал и вздыхал – Ингвар долго слушал стоны гиганта, оборачивался на людей, но те, казалось, были глухими: крутили головами и изучали свои "важные" бумаги. Оборотень впервые за все время пути полез за флягой с перцовой настойкой, чтобы унять чувство тревоги, грызущее изнутри. Джарвис сказал сопроводить туда и обратно. Джарвис сказал, что захочет услышать о том, что найдут люди в глубинах темной горы.

Разлом обнаружили быстро. Справедливо рассудив, что чем раньше люди получат желаемое, тем быстрее они захотят покинуть остров, Ингвар перестал скалиться в сторону незадачливого картографа или предлагать ему "перевернуть карту", и вместо этого повел людей за собой.
Снегоход пришлось бросить, укрыв в камнях.
Из вещей взять только самое необходимое.

Отредактировано Ингвар (2013-01-08 13:44:00)

Поделиться52012-12-23 03:05:25

Автор: Маара
Гость

Узором на стекле, как бесконечности,
В объятиях печали и тоски,
Мы трепетно ласкали наши вечности,
Лелеяли последние ростки.
Душа твоя, минутами беспечности,
Лишь тень от мимолетности пустой.
Лекарство от угрюмой скоротечности,
Не яд, но обжигающий настой...
Поймешь, когда закончится тревожною,
Обыденность, чертой проведена.
И мыслью промелькнет совсем не сложною,
Стеклянный сон и вечная зима.
Проснешься и пробудится сомнение...
А ярость, что дремала тихим сном,
Очнется вдруг, как злобы озарение,
В душе твоей застывшая огнем.

(... два столетия назад... Ашер и огненный демон)
Что если тень не захочет быть тенью?
Внезапно, одним прекрасным, заснеженным днем, ты можешь познать эту простую истину и задуматься об этом. Вдруг ты больше никогда не увидишь, как серо-черный силуэт машет тебе рукой в ответ на неловкие движения, где-нибудь на стене или вытоптанной земле.
Что если вдруг ты однажды поймешь, что то, что ты называл своей тенью, вдруг оказалось чем-то другим. И ведь не написано нигде - что делать. Все, что тебе остается - это беспомощно хныкать надеясь на то, что ситуация решится сама собой. Тогда ты узнаешь, и, быть может, запишешь этот случай для потомков.
Они вряд ли скажут спасибо, впрочем.
Да, серьезно, неужели ты и впрямь полагаешь, будто все тайны вселенной уже лежат перед тобой.
Что ты знаешь о собственной тени?
Девочка стояла, заметенная снегом, не шелохнувшись в завороженном созерцании того, что... вплыло внутрь.
Он был прекрасен. Величественно белый, безупречно сложен. Стремителен в яростном гневе ледяного порыва. В руках девочки дрожала закрытая шкатулка.
- Это правильно, - сказала она сама себе, - он прав.
Мастер прав.
Красота не должна умирать. Но демон не сказал, что ей делать, просто рассказал, как:
Вырываются мертвые ветра времени из шкатулки.
Как дыхание остановит вечность.
Как все, захваченное петлей, останется живым и в неизменности.
Нетронутое тленом.
Немертвое.
Сердцем, бьющимся ударом в сотню лет.
Очнувшись, видит куколка вновь.
Он кричал, взывая к кому-то. Зовя пробудившегося в красном. Того, кто не нравился Ей.
Языки пламени вспыхнули, яростной бурей навстречу, отбрасывая Ашера к стене вулканического камня. Ширах выплыл в потоках сияющей лавы, злобный, скорчившийся в пристальной ненависти
- Глупец! - заревел он, зло усмехнувшись, - дитя льда и снега, забыл ли ты, единственное место, где стоять будешь на коленях?!
Притихшая сопка снова взорвалась, обрушив клубы дыма и пепел на балкон позади огненного демона.
- Ты умрешь легко, - пообещал Ширах, заплетая объятия каменеющей лавы вокруг тела Ашера. Огненная гора росла все выше и выше, покрывая ледяного демона уже по самое горло.
И тогда, маленькая девочка открыла шкатулку.
Пандора, заглянувшая в запретный сосуд была бы счастливее. Она распахнула крышку и вечность застыла. Снежинками, замершими в вечном полете. Каплями янтарно-черной лавы, тяжелых всплесков. Она смотрела и видела, как улыбается стоящий меж застывших фигур человек. Но человек ли?
Демон времени улыбнулся куколке.
- Вот, что такое свобода выбора, - произнес он бархатным, приятным голосом властного человека, - это когда ты делаешь то, что нужно сделать, думая, что ты могла бы выбрать и что-то другое, Маара.

(…наше время, примерно конец 70-х -начало 80-х годов ХХ столетия… вечер)
Он настоял на том, чтобы грот осветили заранее.
Тупая, глянцевая пещера. Джереми назвал ее Стеклянным Гротом, но ему, старому охотнику, было больше по душе название Огненный Хрусталь. Эдакая хрупкая перегородка между ними и бушующей лавой, где-то под землей, в плену тектонических плит. Сандерс мало что ведал об этом, только самое очевидное, что мог нарыть беглым взглядом на первую полосу в желтой газетенке.
Здешний снег раздражал его, отчего-то. Всю свою жизнь проведя на другом полюсе, Том Сандерс и подумать бы не мог, что окажется здесь, в полярных льдах близ Эребуса. Озоновое пятно заботило его, впрочем, не больше, чем отсутствие нормально заваренного чая. И качественного кофеина.
Просто снег был другим.
Он был белым, он был пушистым и воздушным, но он был другим, совершенно особенным.
Джереми разговорился о чем-то с геологами по рации, увлекся беседой, постоянно повышая голос, пока старший товарищ не одернул его хмуро.
- Ты, друг мой, шепотом ори. Пещеры тут коварные, первая же трещина может оказаться последней.
После обедни, земля начала ощутимо вздрагивать - и это уже старому охотнику совсем не понравилось. Вдобавок ко всему раздражал их новый проводник - не нужно было носить очки, чтобы распознать то сдержанное презрение, которое испытывал этот молодчик по отношению к "чужакам".
Небось, тоже носится со своим снегом, задраивая люк в долгих походах. Только мысли-то не скрыть.
Том Сандерс хищно ухмыльнулся. Старому полярнику вовсе не претила такая смерть - во льдах, почитай, дома. Но проклятый Вулкан невыразимо раздражал неопределенностью - то успокаивался, то вновь поднимал косую рябь в чашках с ледяным чаем.
Пакетики потом примерзают к ручкам, если не выбросить сразу. Да и воду нужно пить не так, как это делает тупица Джереми. Даже если ты привык к спокойным холодам Антарктики, организм человека - не факел, свечка, которую можно потушить одним метким плевком. Или неосторожным шагом на краю ледяной бездны.
- Погляди, - молодой геолог сунул ему грубо отрисованную от руки карту, - мы здесь, так? - он снял рукавицу и прочертил замысловатую косую линию красным пальцем, больше похожим на сардельку, - и вон там должен быть вход. А его нет.
Том задумчиво всматривался в топорный рисунок, потом прищурился, обводя взглядом величественный зал пещеры. Задумался, вырвав карту из рук геолога.
- Там завал, - неопределенно хмыкнув он вернул смятый перчатками лист бумаги, - погляди, как перевернутый конус, трещину видно под самым куполом. Похоже, над нами где-то еще пустоты и "потолок" не выдержал, обвалился, закрыв добрую половину той стены. А вон и дыра, гляди.
Грязно выругавшись, Джереми откатился прочь.
Мужики, где сортир? - мелькнула мысль в голове старого охотника. Он усмехнулся.
Ветра в пещере не было. Легкой поземкой, приносившей рваные клочья снега, тянуло из той самой дыры в потолке, посему полярник облюбовал себе место в маленьком тупичке, "дабы не расходовать ресурс" памперса.
Холодцой, однако, обдало изряднейше.
Закончив свое дело, Том Сандерс обернулся и замер, глядя на существо необыкновенной красоты, стоящее перед ним. Тэйнис прижала пальчик ко рту и улыбнулась, стоя перед полярником в легкой, слишком легкой одежде. Будто тинейджер на лыжном курорте.
Ее взгляд завораживал странной глубиной.
- Пойди, - прошептала она, протягивая ему что-то, - и сделай новый вход.
А потом, вдруг пропала. Старый охотник растерянно моргнул, взглянув на то, что дала ему девчонка. Странного вида граната, непохожая на все, что он видел когда-то.
- Да, - пробормотал он, забыв обо всем, - почему бы и нет. Я сделаю вход. Новый вход. Я сделаю его. Вход. Для тебя. Я сделаю вход.
Он молчаливо побрел к злополучному завалу, так и не заправив штаны. Расхлябанный, с мутным взором. Даже Джереми заметил это, окликнув спутника.
- Том? Эй, все в порядке?
Старый охотник осклабился, мельком поглядев на стоящего вдалеке проводника, выданного Хемптоном.
Чертов Джарвис ничего не говорил о какой-то девчонке, что, должно быть, все это время таилась у здоровяка под курткой, не иначе. Где-то она должна была сейчас прятаться, все же. Вход. Да, нужно сделать новый вход. конечно.
- Все окей, Джер, - Сандерс ухмыльнулся, помахав ему рукой с гранатой, - я сделаю вход. Погодь чуток.
Щелкнув, чека отвалилась, оставив его считать секунды. короткий взмах, и по замысловатой дуге, маленькая черная смерть плюхается в снег, подняв маленький фонтанчик серебристых осколков. Будто маленький взрыв.
За которым последовал второй, оглушительной силы. Ржаво-красный, ослепивший всех, кто находился в пещере.
И все, конец, - промелькнуло в проснувшихся мыслях, пока Том не понял, что землю даже не встряхнуло.
Граната сожрала лед. Там, где лежала она перед взрывом, было видно лишь аккуратную сферу оплавленного льда с красноватыми вкраплениями каких-то песчинок. На дне ее, в полупрозрачном плену, виднелась серая, с прожилками, земля. А вместо злополучного заваленного входа теперь стояла она.
Статуя, запечатанная в лед.
Невыносимо жуткая, в своей чудовищной мощи. Неизвестный скульптор так тщательно вылепил каждую мышцу страшно напряженного тела, что казалось - исчезнет лед и оживет статуя, продолжив движение в хищном, стремительном броске вперед. Налитые кровью глаза ее застыли в увековеченно-жестоком взоре, обещающим не менее чем саму смерть в последней милости подарка.
Грациозный трепет в ледяном плену.

Отредактировано Маара (2012-12-23 03:14:06)

Поделиться62012-12-25 23:19:52

Автор: Ашер
Гость

(…примерно два столетия назад…)
Ледяной ветер разметал белесые, похожие на пух, волосике девушки, взметнул легкое платьице, обсыпав ее сухим колючим снегом. Она не шелохнулась, лишь багрово-алые глаза восторженно следили за каждым его движением. Мягкая улыбка тронула пухлые губки девочки.
Она улыбалась, глядя на исходившего ненавистью и злобой Ашера, взметавшего тучи снега и рассыпавшего морозную поземку на каменный пол, где она застывала лужицами горячей воды, поднимавшейся клубами важного пара вверх.
Он скользнул по ней рассеянным взглядом, отмечая изящную хрупкость фигурки да сполохи безумия в алых глазах.
И хоть длилось это одно короткое мгновение, он запомнил безумное любопытство, с каким девушка смотрела на него, плюющегося злобой и колючим снегом демона, пришедшего требовать удовлетворения.
А потом…
Стало не до нее.
Жадное пламя взметнулось ввысь, отгораживая его от тоненькой девочки, засыпанной снегом. Голодные оранжево-красные языки потянулись к нему, дернувшись в броске, словно рассерженная кобра, стремящаяся наказать того. Кто помешал ей. Огонь рванулся к нему, расплавляя блестевшие белизной сугробы. Он увернулся, рассыпавшись юркой поземкой на пути пламени. Соскользнул с линии удара, чтобы материализоваться в пелене снега в другой части огромного вулканического зала.
- Ты всегда был хвастлив, Ширах!– голос ледового демона напоминал шелест поземки, что змеится по сугробам под порывами ледяного ветра. – И ты еще не поставил меня на колени!
Пробудившаяся сопка плевалась клубами едкого дыма, оранжевыми искрами и пеплом, рассыпая его таявшие сугробы. Вулкан, вторя гневу своего хозяина, дрожал, обрушивая смерть на поселки, стоявшие у его подножия. Ширах пришел, чтобы убивать, и гора, послушная его воле сеяла смерть на много миль вокруг, засыпая безупречную белизну ледяных просторов горячим пеплом.
- Позер!
Огонь, раздраженно шипя, прыгнул навстречу, сбив с ног и отшвырнув к стене. Он пожирал одежду, лаская бледную кожу горячими языками. Удар был настолько силен, что выбил весь воздух из легких Ашера. Ему показалось, что хрустнули ребра, не выдержав столкновения с обжигающе горячим вулканическим камнем.
Глухое, утробное рычание сорвалось с губ ледового демона, когда он послал тело в прыжок. Не успел. Потоки жидкой лавы опутали его лапы, сжигая густую снежно-белую шерсть, не давая двинуться с места, раня его чувствительную к жару кожу. Жуткий, леденящий кровь вой сорвался с губ Ашера, сгоравшего заживо в безжалостных объятиях жидкого пламени, которое затягивало его в свое бездонное, голодное брюхо.
прежде чем лава поглотила его, ледовый демон успел увидеть, как темные полупрозрачные, похожие на змей, щупальца вырвались из шкатулки, которую распахнула беловолосая девочка с алым безумием в глазах.
А потом…
Время остановилось…

***
(…наше время, примерно конец 70-начало 80 годов ХХ столетия…)
Он грезил, силясь позабыть про терзающую его тело боль, оставшуюся от прикосновений жадного жидкого пламени, охватившего его тело, пожирая одежду и волосы. Оно обжигало его бледную, привыкшую к чистой прохладе зимней стужи кожу, превращая ее в одну кровоточащую рану.
Он умирал…
И не мог умереть…
Он застыл посреди вечности, словно муха в кусочке янтаря, пролежавшего не одно тысячелетие в толще земли. Вечность, пришедшая из прошлого.
Ярость, клокотавшая в глубине его существа, рвалась наружу…
И не могла вырваться, скованная тисками окаменевшей лавы.
Земля задрожала, разрывая временную петлю, что превратила его застывшую во льду статую, вновь запуская часовой механизм.
Танг…
Тонкие щупальца временных теней осыпались серым крошевом на мерзлый камень.
Танг…
Оглушительный взрыв вырвал осколки камня, оплавив глыбу льда.
Танг…
Он мучительно содрогнулся, силясь пошевелиться…
Чуть дрогнули губы, приподнимаясь. Движение было столь быстрым, что его едва ли заметили бы.
И снова дрожь прокатилась по каменному телу горы, словно предвещая что-то. Он ощутил эту дрожь. Мертвые глаза уловили движение за ледяным барьером.
Человек…
Чувства проснулись мгновенно. Холодный ветер обнял его ссохшееся тело, остужая пылающий в крови жар. Родная стихия льнула к нему, наполняя силой.
Ледяная глыба задрожала, отозвавшись глухим гулом, напоминавшим утробное рычание.
И взорвалась изнутри. Лед, вперемешку с застывшими кусками лавы брызнул острыми осколками, осыпавшимися вокруг перепуганного человека.
Вибрирующее рычание, переходящее в кашляющий вой наполнило проход, отражаясь от покрытых снегом и льдом вулканических стен. Жуткое чудовище смазанным пятном рванулось навстречу.
- Ангмунд'Э'Ширах! – когтистая лапа сомкнулась на горле человека. – Глупец!
Том Сандерс умер прежде, чем понял, что произошло. Острые когти ожившего монстра вонзились в его горло, вырывая трахею и кроша позвонки. Отшвырнув сломанное тело в сторону, демон ринулся на двух остальных, завернувшись в пелену снежной бури.
С тяжелым шлепком глыба скатилась вниз, загородив проход из разлома.

__________________________________________________________________
Одет: обнажен, находится в демоническом облике; имеются рога и хвост, оканчивающийся пятью шипами, между которыми натянута тонкая полупрозрачная белесая перепонка, ноги похожи на звериные лапы. Общий внешний вид кожа да кости.

Отредактировано Ашер де ла Каледа-Исидро (2012-12-29 09:03:50)

Поделиться72012-12-29 00:06:53

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

Французы покидали Эребус торопливо, поджав хвосты как дворовые шавки – так любили злорадно ввернуть в разговоре немцы, что-то не поделившие с той экспедицией. Разглядывая рельеф обширного грота, Ингвар теперь задавался другим вопросом: почему они не ушли раньше, и что держало их здесь, рядом с этим проклятым местом, почти год. Здесь, в пещере, не было слышно даже отголосков живой стихии, хотя сама оболочка вулкана, казалось бы, была сотворена из камня.
Эребус вздыхал все чаще и недовольнее, как человек, которого побеспокоили во сне и который теперь отчаянно не хотел просыпаться.

«Сука!» - полыхнуло красным, размазывая тени по выглаженному рельефу пещеры. Ингвар на несколько секунд натурально ослеп и оглох, потеряв способность ориентироваться в пространстве, и откровенно говоря, уже не ожидал снова вернуться в этот мир. В груди защемило, мешая дышать, голова чуть не раскололась на две половинки, как лесной орех под ударом камня.

Рядом испуганно вскрикнул Джереми, было слышно, как он упал и попытался ползти назад на локтях, когда хрустко и ломко брызнул в стороны лед в той нише, которую полярники называли то «входом», то «выходом», и вокруг которой околачивались последние пару часов. Испугавшись обвала, оборотень метнулся к человеку и поднял того за шиворот куртки, толкнул себе за спину, теряя на время всякий интерес к сопляку и ища глазами второго. Следовало бы оставить этого хитрожопого старика, потерявшего остатки разума, здесь – резанула злая мысль. Откуда у него вообще взялась взрывчатка? Ноздри дрогнули, улавливая запахи. Ни до, ни после, ни сейчас, Ингвар не чувствовал характерной нотки синтетики, разлитой в воздухе.

А безумец умирал. Чавкающий звук раздираемой плоти и сминаемых костей, бульканье крови в легких и разорванной глотке Ингвар никогда бы не спутал с чем-то другим. «Не жилец.» То, что убило человека, было с другой грани бытия: оборотень сщурился, пытаясь увидеть за пляской яростного снега хоть что-то.
Бесполезно.
Белые росчерки прятали сущность убийцы лучше, чем темнота, накрывающая пещеру. Свет от фонарей затухал с неприятным мерцанием, как будто разом садились все батарейки. Тусклого пятно выхода из разлома больше не было видно, и не тянуло едва уловимым сквозняком. Понимание того, что он заперт вместе с неизвестной тварью, разбуженной глупым человеком, еще на шаг приблизило оборотня к черте отчаяния.

Асбьорне. Или, вернее, AsBrionhnе, как его называли в клане, где родился Ингвар.
Великий Медведь, шагающий по миру. Когда он гневается – земля стонет и дрожит или расходится трещинами, не выдерживая его тяжелой поступи. Так говорила мать Ингвару в далеком детстве, об этом пелось в песнях их клана и слагались сказания, передаваемые вместе с мудростью прожитых лет от старших младшим. Великий Медведь высок, он выше любой горы и закрывает собой солнце, обходя свои владения, а его тень становится ночью, а снег, застывший на шерсти – звездами.
«Он ведь просто проходит мимо? Он не наступит на меня… на нас всех… по… случайности?..»
Позже Ингвар узнал, что бояться следует не лапы мифического зверя, который брел себе и брел по проторенной тропе изо дня в день, год за годом, меряя тысячелетия неспешными шагами. Бояться следует тех, кто находится гораздо ближе.
И учиться их убивать, если не хочешь быть убит сам.
Или убегать, если не можешь убить.
А если не можешь даже убежать - то найди силы сдохнуть так, чтобы даже твое тело ничем не смогло послужить врагу.

Покрыв одним прыжком расстояние до сваленных в кучу рюкзаков, Ингвар распотрошил первый, бесцеремонно разрывая швы и плотный материал, не нашел ничего интересного и приступил ко второму. Деформированные фаланги пальцев вздувались, делая кисти человеческой руки чем-то похожими на звериные лапы. Под ногтевой пластиной, ставшей крепким когтем, болезненно пульсировал нерв. На шее четко обозначились вены, рельефно проступающие под покрасневшей кожей.
Старый пройдоха не был бы собой, если бы не взял даже сюда, в эту пещеру, кроме «самого необходимого» оружие – охотничью винтовку. Пещеру тряхнуло уже ощутимо и патроны раскатились по полу. Собирать их времени не было. Торопливо хватанув те, что остались лежать ближе, Ингвар сунул их в широкий карман куртки, в другой - несколько осветительных патронов. Расстегнув молнию, пристроил за поясом найденную здесь же кирку и двинулся к Джереми, застывшему в отдалении, на ходу проверяя винтовку.
Руки все-таки дрожали.
Перейти с широкого шага на бег хотелось нестерпимо.
И все-таки - не бежать.
Тот, кто бежит, умирает от одного удара в спину.

Ингвар развернул паренька в сторону выхода из пещеры и грубо толкнул в спину, ни на секунду не переставая поглядывать, что делает тварь, жадная до чужих жизней. Последний фонарь погас, оставляя пещеру в полной темноте. Звуки любого движения глухим эхом прокатывались под сводом.

Отредактировано Ингвар (2013-01-13 20:51:12)

Поделиться82013-01-11 11:30:05

Автор: Ашер
Гость

Ярость пожирала его изнутри, наполняя кровоточащую обоолочку горячей болью, пульсирубщей в каждом нерве. Он помнил…
Помнил, как жидкое пламя обнимало его, лаская тонкую, напоминающую мрамор кожу… и сжигало ее, обнажая тугие жгуты мышц, облитых ядовитой кровью. Смесью жгучего холода и магии… Его кровь темными лужицами растекалась по вулканическому полу. Она дымилась, прожигая первозданный камень, наполняя горячий, сухой воздух огромного зала едким запахом яда. Яда столь древнего, сколь смертельного. От которого не было противоядия.
Он помнил…
И пробудившись, он все еще ощущал аромат дымящейся крови, испаряющейся под воздействием жаркого пламени. Своей крови, к которому сейчас примешивался запах свежей, человеческой крови, растекавшейся по белоснежному снегу, устилавшему короткий проход.
Человек за его спиной умирал, булькая багровой жидкостью, сочившейся из развороченного горла. Но демона, слишком разозленного и сходящего с ума от терзавшей его боли, он не интересовал. Все его внимание было приковано к двоим оставшимся в живых людям, пятившимся к выходу.
Ашер замер, сокрытый бешеным хороводом снежной пурги, кружащейся вокруг его поджарой фигуры. Снежинки ласкали его, исцеляя истерзанную огнем кожу, постепенно восстанавливая ее. Он потянул носом воздух, принюхиваясь. Окровавленные ошметки, бывшие некогда изящными крыльями носа, затрепетали, втягивая одуряющий аромат разлитой в холодном воздухе крови и человеческих тел, мешавшийся с липким запахом страха. Осклалился, обнажая длинные изогнутые клыки, с которых уже начала капать густая слюна. Люди пахли… едой.
Голод, пробудившийсмя в глубине его существа, скрутил в тугой узел внутренности. Он переплетался с болью и злобой, недовольно ворочаясь, колыхался, поднимая вокруг себя множество волн, болью опаляя оголенные нервы. Демон зарычал, роняя на пол капли вязкой слюны.
«Еда… Она даст мне силу… и восстановит меня…»
Он рванулся к замершим у выхода из разлома людям, но ударивший в ноздри новый запах заставил его замереть. Ашер развернулся, жано принюхиваясь, глухо рыкнул и одним прыжком оказался рядом с умирающим. Когтистая лапа сомкнулась на вороте окровавленной парки и, демон, утробно рыкнув, растворился во тьме огромного вулканического грота.
Втащив труп в одну из многочисленных ниш, Ашер небрежно уронил его на каменный пол. Вихрь окутывавшей его снежной пелены стих, осыпавшись колючим крошевом ему под ноги. Когтистая лапа взметнулась и опустилась, вспарывая толстую ткань парки и сползших до колен штанов.
Демон, утробно урча, потрошил добычу, жадно заглатывая куски теплого мяса и внутренностей. Острые когти вспарывали тонкую кожу, вырезая самые лакомые кусочки. Кровь бежала по изуродованным пальцам, смешиваясь с едкой смесью его собственной крови, омывавшей лишенное кожи тело. Голод переплетаясь с болью ран заставлял его судорожно вздрагивать, болезненно морщась и тихо постанывая, когда очередной спазм прокатывался по его истерзанному пламенем телу, раздирая чувствительные нервы. Силясь востановиться, ледовый демон обгладывал каждую косточку, подбирая ошметки внутренностей и кожи.
Но этого было мало. Слишком мало, чтобы восстановиться полностью. Он поднял рогатую голову, озираясь по сторонам. Низкое, кашляющее рычание сорвалось с безгубого рта. Тело пронзила новая судорога мучительной боли. Ашер, застонав, рухнул на пол, беспомощно засучив лапами. Она раздирала его на кусочки, мириадами острых игл впиваясь в истерзанные мышцы. Он сходил с ума, катаясь по шершавому полу, оглашая грот жутким, срывающимся на жалобный визг, воем. Гибкий тонкий шипастый хвост хлестал по воздуху, сметая мелкие камешки и кусочки льда со стен.
«Кровь… Мне нужна кровь… Этот жалкий человечишка… не дал мне того… что нужно… Слишком рано… убил… Слишком быстро… Кровь… Там…»
Он приподнял голову, раздувая ноздри, отфильтровыывая запахи и выделяя один… Такой нужный и такой сладкий…
Люди… они пахли страхом… И кровью. Такой вкусной и такой притягательной. Он зарычал, растягивая обезображенные пламенем губы в зловещей ухмылке.
Гибкой змеей скользнул по стене, растворяясь во тьме подземелья.
«Скоро… Очень скоро вы будете моими… Оба…»

Отредактировано Ашер де ла Каледа-Исидро (2013-01-11 15:51:01)

Поделиться92013-01-13 22:49:57

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

Прислушиваясь к происходящему в гроте, Ингвар слышал не только шорох тела по обледеневшей земле, он слышал треск рвущейся ткани, хруст мяса и суставов, влажное хлюпанье крови в брюшнине – мокрый шлепок, острый запах развороченных кишок - и продолжал слушать, собирая по крупицам бесценную сейчас информацию о том, чем занята тварь, вырвавшаяся на свободу. Скупое воображение нарисовало картину раззявленной пасти, разрывающей еще теплую плоть, память услужливо накидывала детали из прошлого, дополняя подробностей к и без того тошному действу.
Шипение искр, осветивших вход в пещеру. Оборотень обвел неровным светом остро поблескивающую поверхность льда и снега, отрезавшую грот от внешнего мира, недовольно дернул челюстью, отступая назад. Патрон догорал, вычерчивая на камнях пляшущие тени. За спиной почудился шорох, развернувший оборотня, заставивший бросить источник света дальше от себя, в ту сторону, где могла быть тварь, и вскинуть винтовку к плечу, ведя дулом по темноте, снова заполняющей грот чернильным пятном.
Шумное дыхание Джереми рядом раздражало. Хотелось свернуть сопляку шею, чтобы заткнулся и не стучал зубами – редкая едва слышная дробь для обостренных перед обращением чувств оборотня казалась барабанной дробью, металлической набойкой, выбивающей чечтку страха.
На некоторое время оборотень снова ослеп, полагаясь только на обоняние и интуицию, спасавшую его седую шкуру не один раз.
Как же неприятно чувствовать себя жертвой.
Как же погано быть объектом охоты неизвестного хищника…

...это йети, запинающимся шепотом шелестел Джереми рядом, нет, это огромный медведь-убийца, это зеленые человечки, пришельцы, мутанты, эксперимент нацистов, какие-то правительственные разработки…
«Заткнись, сопляк, ради всех богов закрой свою пасть и дай мне услышать что происходит в этой чертовой темноте!..»
Чужой страх придавал сил. По гроту плыл тяжелый запах крови. И снова стояла тишина. Чем бы оно не было: пришельцем, йети, лабораторным экспериментом, древней разбуженной тварью – оно закончило есть. Наелось ли? Хватило ли ему тщедушного тела Сандерса, чтобы насытиться? Почему оно еще здесь? Не может выбраться или…
Много вопросов и ни одного ответа.
Худшее – неизвестность...

«Оно где-то там, в темноте… Разумно ли оно? А если разумно, то насколько?..» - пульсировало в голове. Впрочем, неважно. Пересдача карт - главное вовремя понять, когда из охотника можно сделать жертву.
- Что ж, поохотимся, - хмыкнул себе под нос Ингвар и негромко позвал, - Джер, иди-ка сюда… У тебя нож есть?.. Есть? Молодец. А теперь пусти себе кровь… Быстро, малыш, иначе первая из пяти пуль будет принадлежать тебе… Попробуем приманить эту тварь.
Он мог бы попытаться бежать, или воткнуть нож в проводника и пытаться бежать, и тогда пришлось бы тратить патрон на то, чтобы остановить глупого человека, обуреваемого инстинктом самосохранения. «Дробовик бы сюда… Или ружье… С этого дерьма только пингвинов стрелять,» - оборотень повел плечом, устраивая приклад удобнее. Живая кровь, новое звучание в сложной смеси запахов смерти - Джереми, резанувший ладонь, наконец заткнулся.
Ингвар шагнул к нему, оставляя в паре шагов за спиной ледяной пласт, и бесцеремонно кинул человека себе под ноги:
- Заткнись и сиди тихо…
Ни жалости, ни сочувствия не было: если тварь не придет, придется соображать ловушку похитрее. «…и нужно будет больше крови...» - пронеслась в голове равнодушная мысль.
- Иди сюда, мразь! Иди сюда! – рявкнул Ингвар в темноту и выругался на смеси языков для острастки, задавливая вновь пробуждающийся страх, сворачивающий внутренности в тугой холодный узел. Семь шагов. Эхо, раскатившееся по пещере, глушило слух, сокращая расстояние, с которого оборотень мог «засечь» тварь и выстрелить не наугад.

Отредактировано Ингвар (2013-01-14 00:00:06)

Поделиться102013-01-15 11:49:40

Автор: Ашер
Гость

Ашер распластался на потолке, прижавшись израненным телом к шершавой пверхности вулканического камня. Каждое движение демона отзывалось ноющей болью во всем теле. Того человека, что он сожрал совсем недавно было мало для того, чтобы процесс восстановления пошел полным ходом.
Ледовый демон не шевелился, чутко прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся снизу. Несмотря на то, что подземный грот был довольно внушительных размеров, слышимость теперь, куогда огненный хозяин покинул свои чертоги, была отличной. Безгубый рот приоткрылся, являя влажно поблескивающие кончики довольно внушительных клыков, носовые щели дернулись, раздуваясь, впитывая морозный, сухой воздух.
Люди внизу шебуршали, тщетно пытаясь отыскать то, что их напугало. До его чуткого слуха доносились причитания перепуганного человека, так не понявшего что произошло. Тихий, скулящий шепот отзывался в ушах искалеченного демона барабанной дробью. Ашер снова оскалился, чуть изменяя положение гибкого, поджарого тела. Острые когти царапнули камень, с силой вонзаясь в него. Он переместился, гибкой тенью скользнув по стене. Тонкий хвост качнудлся из стороны в сторону, изгибаясь вслед движению своего хозяина.
Человек продолжал скулить, испуганно озираясь по сторонам. Ашер усмехнулся, впитывая его страх, волнами растекающийся по залу. Этот человечишка был добычей. Едой, способной утолить его голод и растущую жажду. Но вот второй…
Этот оказался куда как сообразительней. Демон рефлекторно качнулся назад, когда яркая вспышка осветила подземелье. Высокий, закутанный в толстые меха мужчина водил сыплющим искры патроном из стороны в сторону. Ашер зашипел, болезненно зажмурившись, когда свет кольнул чувствительные глаза, и быстро переполз в тень, раздраженно тряхнув безобразной башкой. Накоторой отчетливо выделялись три пары рогов и небольшой гребень, тянущийся ото лба к затылку.
«Мерзавец… убью… выс-с-суш-ш-шу дос-с-суха…»
Патрон догорел, и мужчина отшвырнул его прочь, дальше по проходу. Безусловно, верный, но в данном случае совершенно бесполезный жест. То, что наблюдало за ними, находилось вне досягаемости искр, скрываясь в густой тьме, окутывавшей большую часть грота. И оно ждало.
Демон принюхался. Тяжелый, густой аромат свежей крови плыл по пещере. Сухой, звенящий воздух далеко разносил запахи. Вязкая слюна наполнила рот, тонкой струйкой стекая из уголка рта по подбородку. Жажда всколыхнулась, чудовищной волной накрывая его. Внутренности стянуло сосущей болью. Кровь. Свежая. Теплая. Исцеляющая. Она могла залечить его раны, помочь востсановиться, а этот глупый оборотень, от второго за версту несло зверем, так бесцеремонно разбрасывается бесценной влагой.
«Кретин! Как он смеет! Это мое! МОЕ!!!»
И словно в ответ на его мысли по гроту разнесся рык оборотня. Эхо слов гулко заметалось под сводом пещеры, ударяясь о ледяные сосульки, свешивающиеся с потолка. Он тихо заворчал. Осторожно перемещаясь по потолку, изредка замирая, чтобы прислушаться или втянуть одуряющий запах крови. Он раздражал, терзая чувствителньое обоняние, завязывая внутренности в тугой узел, посылая сотни болезненных игл по обезображенному телу ледового демона.
Он крался среди сосулек, чиркая брюхом по обледенелому камню и оставляя на прозрачной поверхности капли слизи, бывшей его кровью и ошметки плоти. Тонкий хвост изгибался, размеренно покачиваясь. С каждым метром, с каждым мгновением, аромат крови становился ярче, насыщеннее. Кровавый шлейф наполнял рот вязкой слюной, отзывался болью в мышцах.
Ашер замер в нескольких метрах от стоявших в проходе людей, по-прежнему оставаясь в глубокой тени. Вкус оборотня стал сильнее, теперь демон мог отчетливо понять, что за зверь стоит перед ним. Медведь. Умудренный опытом, сильный и опасный медведь.
Он не спешил делать бросок, продолжая наблюдать за оборотнем и человеком, скорчившимся у его ног. Именно тот, который валялся на снегу пах кровью. Второй же ощупывал тьму настороженным взглядом, поводя дулом ружья из стороны в сторону. Можно было несомневаться, что медведь выстрелит, стоит демону приблизиться к ним. Это было не смертельно, но неприятно. Пули, впивающиеся в плоть особого удовольствия снежному не доставляли никогда. Но пища была так близко и так одуряюще пахла кровью и страхом.
Послушная воле демона, с треском отклолась сосулька, осыпав на пол груду осколков. Она рухнула позади стоявших в проходе людей, осыпав их колючей крошкой и намертво перегородив выход. Даже если им хватит мозгов повернуть назад, они едва ли смогут теперь покинуть вулканическую пещеру. Следующая со столь же оглушительным грохотом разлетелась на множество осколков над их головами. Один из больших осколков задел оборотня по плечу, выбивая из его рук оружие. Острый лед пронзил ногу Джереми, пригвоздив его к полу.
«Вот так… Теперь подождем и посомтрим, что он будет делать…»

Отредактировано Ашер де ла Каледа-Исидро (2013-01-15 13:52:45)

Поделиться112013-01-18 23:44:27

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

«Попал ты, малыш,» - Ингвар скидывал руки Джереми, который все никак не мог понять, что случилось, почему был грохот, а теперь он лежит на холодном полу грота и проводник сказал ему не дергаться и, в очередной раз, заткнуться. Зубы стучали все сильнее и не столько от холода, который неожиданно рьяно взялся за человека, съедая остатки тепла под одеждой, сколько от мерзкого ощущения слабости и безвольности. Конечности цепенели, становясь непослушными и как будто чужими.
- А где Сандерс? Куда он делся?.. Что там?.. Что с ногой?.. Что там?.. Сильно зацепило?.. – поток бессвязных вопросов все-таки прорвался прежде, чем Джереми закричал, забился когда Ингвар несколькими ударами выбивал торчащую из ноги ледышку, чтобы осмотреть ранение. Иначе никак - толком не взяться, лед скользит, холодя пальцы и ладони, почти режет на сколах. «Терпи, малыш, терпи… Мне тебя даже не вырубить, иначе можешь и не очнуться…»

Эхо от крика снова покатилось по пещере, отражаясь многократно, пока не затихло где-то в нише, откуда полыхало разгорающимся теплом. По удивительно прозрачному льду, и правда похожему больше на стекло, хрустко заструились трещины, ломая совершенство замершего безмолвия.
Выстрел из отлетевшей в сторону винтовки, вопль Джереми, которого обожгло болью – слишком много звуков для тишины, хранившей целостность хрустального грота.

«Хочешь ли ты жить?.. - мысленно обратился оборотень к человеку, поднося патрон ближе к ноге, отгибая края разорванной ткани, набрякшей тяжелым тёмным, в стороны, и присвистнул, - А будешь ли хотеть, оставшись калекой?..» Дорога пареньку после этой пещеры была одна – к Джарвису, и если повезет, то кровосос сделает его одним из своих рабов, а если нет, то убьет сразу, как только выкачает всю информацию. Вампир предпочитал по возможности увидеть всё собственными глазами. При этой мысли Ингвара пробило на холодный пот – он помнил, во что превращались некоторые рабы, глазами которых Хэмптон смотрел в прошлое, попутно смешивая в однородную кашу серое вещество мозга несчастного. Именно так, иначе почему бы они, отдавшие свои воспоминания, становились похожими на овощи, или живые трупы. Не реагировали и не интересовались ничем, пускали слюни, смотрели пустыми глазами… Недолго, пока нить их жизни не обрывали по приказу Джарвиса.
- Ты только держись, малыш, только держись… - бормотал Ингвар, осматривая повреждения, пока затягивал ремень на бедре человека выше того места, что превратилось в месиво после удара ледышкой. Кровью пахло уже одурительно даже для оборотня, держащего свои инстинкты под контролем, что уж говорить о той твари, что… Медведь стрельнул глазами в ту сторону, куда отлетела винтовка: «Нет времени,» - патрон шипел о наледь, плюясь искрами, освещая пространство неравномерным светом. Джереми был уже серым, под глазами пролегли темные круги и на секунду Ингвару показалось, что он пытается достать с того света покойника. Стук сердца, впрочем, говорил об обратном. Оборотень дернул головой на странное шуршание сбоку и по-звериному рыкнул в темноту.

«Аптечка, там, среди рюкзаков, была аптечка,» - подхватив недотлевший патрон и смяв ворот с капюшоном, Ингвар, рывками волоча за собой человека, размазывая кровавый след по обледенелой земле, двигался к центру грота, где лежало выпотрошенное из походных рюкзаков добро. Около трех минут до того момента, как грот снова погрузится в темноту.
Эребус вздрогнул, недовольно загудев в глубине. Под сводом зашуршала, осыпаясь, ледяная крошка. По гроту покатился вздох, в нише, являющейся толи входом, толи выходом, замелькали алые отсветы. Снова сдавило грудь, не давая вздохнуть – магические знаки, нанесенные на тело, давно потухшие, отдавались зудом, растревоженные какой-то неизвестной силой, приходящей в движение.
Кап-кап… На руку упала капля, чистая, как слеза, вторая стукнула по носу Ингвара, почуявшего неладное и вздернувшего голову вверх.
Под ногами глухо зарычало, где-то там, внизу, и словно в ответ - недовольно затрещала наледь, отходя от камней. Хруст, как будто рвали пополам огромные полотна из грубой парусины, сливался в один тревожный и пугающий звук.

…а потом разрозненные куски истекающего влагой льда рухнули вниз. Ингвар вслепую рвался вперед, закинув человека на плечо. Петляя между глыбами, разбивающимися о пол и взрывающимися стремительными осколками, оборотень со своей ношей прибился к стене, закрылся плечом от рухнувшего совсем рядом пласта и рванул вдоль камней, надеясь найти безопасную нишу…

Тишина. Снова – тишина, нарушаемая только шуршанием редких камней, запоздало скатывающихся вниз следом за разбитым льдом, да тяжелым дыханием самого Ингвара. Джереми лежит рядом, без сознания. Оборотень чутко прислушивался к его сердцу и к темноте: «Выжила ли тварь в этом хаосе?..» - щелкнул очередной патрон, рассыпая сноп искр и разгоняя темноту. Ныли плечи, бока и ноги, куда било разлетающимися осколками, пульсировала лодыжка после бега по неровной поверхности и неудачного шага на поехавшую в сторону глыбу. Ингвар поднялся, выходя из укрытия, хрустя льдом под ногами и обводя пространство вокруг себя широким жестом, следом за которым трепыхался свет: «Страшно ли тебе, седой медведь?.. Страшно, Асбьорн... И спокойно. Всё случится так, как написано на роду.»
Оборотень с удивлением понял, что в пещере стало заметно теплее.

Отредактировано Ингвар (2013-01-18 23:59:41)

Поделиться122013-01-22 14:58:39

Автор: Ашер
Гость

Пещеру тряхнуло, и Ашер распластался на потолке, глубже вогнав мощные когти в покрытый льдом камень. Демон проводил взглядом глыбу льда, отлоловшуюся от острого выступа под сводом грота и ухнувшую вниз, рассыпавшись на множество колючих осколков. Эребус был недоволен вторжением в чертоги огненных демонов и глухо заворчал, содрогнувшись могучим каменным телом.
«Ширах отсутствует слишком давно, чтобы вулкан пробудился… Это всего лишь мелкое недовольство горы, потревоженной воплями искалеченного человечишки…»
Мысли лениво шевелились в голове ледового демона, продолжавшего наблюдать за оборотнем и его спутником, истекавшим кровью. Драные ноздри снежного трепетали, втягивая одуряюще густой аромат живительной влаги, толчками выплескивавшийся из развороченной ледышкой ноги. Раненный жалобно скулил, пока медведь пытался наложить повязку, но вскоре затих, оглушенный болью и кровопотерей.
Нужно было торопиться, пока жалкий гробокопатель не откинул копыта. Кровь была слишком ценна, чтобы разбрасываться ею. Ашер заворчал, когда терпкий, отдающий железом запах вновь достиг его искалеченных пламенем ноздрей.
Низкий, вибрирующий рокот пронесся по пещере, отдаваясь болью в ушах демона. Тяжело застонав, затрещал лед на полу пещеры, разбегаясь корявыми трещинами. Из глубины грота принесло волну жара, и он взвыл, когда горячий воздух коснулся его израненного тела. Пронзительный вой ударялся об обледенелые стены, многократным эхом растекаясь по огромному залу. При этом создавалось впечатление, что рев раздается отовсюду сразу и ниоткуда.
Все стихло так же неожиданно, как и началось. Древний зал вновь погрузился в безмолную тишину вечной стужи. Присутствие тепла исчезло, словно его и не было. Лишь рухнувшие с потолка толстые пласты льда напоминанли о том, что еще мгновение назад Эребус пытался разорвать объятия вековых льдов, сковавших его каменное тело. Тщетно…
Боль все еще волнами прокатывалась по поджарому телу Ашера, но прохлада зимней стужи остудило ее. Вытянувшись на потолке, он вглядывался во тьму, куда оборотень уволок раненного человечка, пахшего так вкусно. Плюясь горячими искрами, вспыхнул очередной патрон, озарив загроможденное обвалившимися льдами пространство пещеры. В неверном сиянии пламени, ашер успел рассмотреть настороженно замершего медведя, чутко прислушивавшегося к каждому шороху, и человека, неподвижно лежавшего у его ног. Человек умирал. Ледовый демон отчетливо ощущал это. Слишком отчетливо. А потому нужно было торопиться, если он хотел заполучить его кровь.
Гора снова вздрогнула, зарокотола, содрагаясь от подножия до самой вершины, укрытой снежной шапкой. Лед, сковываший гору, заскрипел, не желая поддаваться и отпускать. Заскрежетал, разбегаясь множеством трещин. Рокот нарастал, окутывая просторный зал и поглощая все звуки. С оглушительным треском от стены отклолась ледяная глыба, тяжело ухнув вниз и подняв тучу ледяной пыли заметавшеся по гроту, сводя видимость к нулю.
«Пора…»
Ашер сорвался с места, побежав по потолку, цепляясь когтями за каждый каменный или ледяной выступ. Вулкан стонал, обрушивая на пол грота все новые глыбы льда. И это было на руку демону, нацелевшимуся на добычу. Он быстро полз вперед, пока не завис над оборотнем, окутанным ледяной пылью. Застыл, прижавшись к ледяному потолку, настороженно прислушиваясь к шорхам внизу и выжидая.
Вибрация горы отдавалась в каждой клеточке тела ледового демона, прижавшегося к обледенелому камню. Вспыхнув последний раз, погас патрон в руках медведя, погрузив пещеру во тьму. Гул рушившегося льда, откалывавшегося со стен и потолка там, где они резко уходили вглубь горы, с каждым мгновением становился громче.
Танг…
Ашер камнем рухнул вниз, сбивая медведя с ног тяжестью своего тела. Длинный хвост, увенчанный острыми шипами, изогнулся, хлестнув оборотня по ногам и разрывая толстую ткань штанов. Когтистые лапы вонзились в человека, и демон поволок добычу во тьму.
Короткий, жуткий визг чудовищной нотой взлетел к потолку и осыпался вниз, резко оборвавшись в наступившей тишине.
Мгновение спустя, стуча по льду и разбрасывая кровавые брызги, к ногам медведя выкатилась голова Джереми.

Поделиться132013-01-26 21:30:56

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

Падение на спину вышибло дух, и, тем не менее, Ингвар, пока сверкали перед глазами цветные звезды, схватился за хвост, зазмеившийся сверху, рассекающий воздух при каждом движении с едва слышным гудением, находящимся вне зоны слышимости обычного человека. Оборотня протащило по камням несколько шагов прежде, чем пальцы онемели и разжались. Шипы вспороли кожу, протянув рваную рану по ладони и предплечью.
Впереди, уходя все глубже в пещеру, шелестела по ледяной крошке неизвестная тварь, забравшая с собой Джереми. Ингвар пружинисто поднялся, по крайней мере, хотел именно так, но получилось откровенно хреново – оборотень пошатнулся, охнул от боли в подгибающихся ногах и подумал о том, что удар шипастого хвоста под колени все-таки порвал связки. Влажная ткань липла к коже. Запинаясь, Ингвар сделал несколько шатких шагов вперед, чувствуя, как дрожат от напряжения мышцы, сжимая зубы до скрипа, и все-таки упал, завозился и затих, даже не пытаясь подняться снова.

Человеческое тело было сломано, но упускать тварь сейчас, пока она занята тем, что набивает желудок незадачливым пареньком, было нельзя, иначе потом она без проблем прикончит оставшуюся добычу – время, отщелкивающее секунды, было на стороне оголодавшего хищника, получившего свободу.
Зашелестела куртка, упавшая здесь же, рядом. Щелкнул раскладной нож. Шнурки на высоких ботинках расходились под лезвием с неприятным скрипом. Оборот уже начался, когда Ингвар с глухим стоном стаскивал с себя обувь. Челюсти заныли, как будто в десна залили раскаленный металл. Судорога смяла сухожилия и мышцы. Ощущение тянущей пульсирующей боли в костях становилось сильнее, деформируя скелет из человеческого в звериный.
Прежде, чем перевоплощение завершилось болезненной дрожью и уже привычным зудом под новой шкурой, словно набитой острыми колючками, пришло странное облегчение и спокойствие: отключились нервные окончания, позволив сознанию побыть вне тела, изломанного оборотом.

«Я иду за тобой!..» - раскидывая ледяное крошево в стороны, медведь скверной, вихляющей рысью, двигался на звук. Нос уловил шлейф кровавых брызг, острый, как лезвие, потянувшися следом за оторванной головой, выкатившейся под лапы зверя. Ингвар остановился, нагнув башку к обрубку, часто схватывая смесь запахов - отчаяние, страх и боль: «Не повезло тебе, Джереми,» - глаза зверя различили в темноте силуэт твари, сгорбившейся над останками человека.
От твари несло мясом – сырым, пропитанным живой кровью, бегущей по венам и артериям, просачивающейся через каппиляры на поверхность тела, лишенного кожи. Именно эту деталь мог бы уловить Ингвар, если бы задержался на месте, а не рванул вперед, намереваясь придавить тварь к полу и рвать когтями и клыками, пока она не издохнет и не перестанет двигаться.

Лапы немели с каждым шагом, словно схваченные изморозью. Прыжок вперед получился еще более неровный и беспомощный, чем до этого бег. Медведь, совсем немного не дотягивающий по весу до полноценной тонны, врубился в ледяную тварь и почти сразу осел, не сумев справиться с телом, теряющим чувствительность, только и смог что откатиться в сторону. Пытался подняться, скалясь и рыча - в глотке клокотала ярость пополам с безысходностью.

Отредактировано Ингвар (2013-01-26 21:40:03)

Поделиться142013-01-27 13:39:15

Автор: Ашер
Гость

Ашер не стал тащить добычу слишком далеко. Человечишка потерял слишком много крови, и то, что еще оставалось в его жилах, было слишком ценным для демона, чтобы ее столь неосмотрительно разбрасываться. Оборотень был выведен из строя, когда инстинктивно о ухватил его за гибкий хвост, попытавшись удержать. Демон не стал размениваться на взаимное расшаркивание, попросту чиркнув ядовитыми шипами по его руке, удерживающей хвост. Яд был вспрыснут, а следовательно через не столь уж длительное время медведь будет парализован полностью, являя собой весьма аппетитное блюдо.
Демон оскалился, раздвигая безгубый рот и демонстрируя внушительного вида клыки. Одна мысль о том, как он вонзит их в горло незадачливого оборотня, наполняла его ликованием. Но это будет потом. Сейчас у него есть пища, которая прибавит ему сил и запустит процесс регенерации.
Ашер нагнул уродливую бошку, вцепившись зубами в горло еще живого человечишки. Пронзительный вопль зазвенел под сводами пещеры, когда демон принялся вытягивать из его жил рубиновую влагу. Металлический привкус свежей крови оседал на языке каплями страха и боли. Но ее было так мало… и она не могла насытить демона. Глухо взревев, он взмахнул когтистой лапой и голова, застучав по обледеневшим камням, покатилась во тьму, прямо под ноги оборотню, который, судя по доносившемся из глубины прохода звукам, уже мчался навстречу своей судьбе, страстно желая уничтожить покалечившую его тварь.
Демон замер, прислушиваясь к шороху льда, потянул носом воздух, уловив мускусный запах звериной шерсти и ярости. Медведь приближался, натыкаясь огромной тушей на нагромождения льда и осколки камня. Скоро, совсем скоро он появится здесь.
Удовлетворенно рыкнув, Ашер вонзил когти в живот человека, раздирая тонкую кожу и вываливая дымящиеся внутренности на лед. Запахло кровью и остатками пищи и дерьма. С липким, чавкающим звуком кишки плюхнулись на лед, когда демон злобно отшвырнул их прочь. Склонившись над выпотрошенным телом, он подцепил когтями ребра и с силой рванул, разрывая грудную клетку, выискивая еще трепещущее сердце. Сжав окровавленный комок, он принялся пожирать его, отрывая куски и чувствуя, как кровь сочится по его рукам и подбородку. Проглотив последний кусочек, он принялся рвать то, что осталось от человека, жадно поедая еще теплое мясо.
Ашер увлекся, позабыв об оборотне. Терзаемый голодом и болью в израненном пламенем теле, он торопился насытиться, а потому пропустил появление огромного медведя, который вихляя из стороны в сторону вдруг появился из-за нагромождения льдов. Яд стремительно разносился по его телу, а потому с каждым мгновением медведь все больше терял координацию, то и дело натыкаясь на льды. И все же у него хватило сил, чтобы промчаться по короткому проходу, заляпанному кровью и с силой средневекового тарана врезаться в демона, отшвырнув его прочь от добычи на покореженные падением льды.. Ашер взвыл, когда сотни острых ледяных осколков вонзились в его тело, пронзив все его существо мучительной болью. Он судорожно задергался, извиваясь от боли, скрутившей все его существо, пронзительно вскрикнув, явив белоснежный оскал.
Он бился на льду, разбрызгивая холодные капли крови на белоснежную, полупрозрачную поверхность ледяного пола, беспомощно суча когтистыми лапами, кроша лед ударами гибкого хвоста и мощных когтей.
Медведь силился подняться, скалясь и рыча, но яд, сковывавший его тушу лишил его такой возможности, парализовав конечности и превратив в беспомощную глыбу мяса.
Ледовый демон с трудом поднялся и поковылял к медвежьей туше. Принюхался, втягивая терпкий, мускусный аромат могучего зверя и довольно заворчал, оскалившись. Оборотень был сильным, от него пахло кровью. Свежей, наделенной силой, такой, что даст ему возможность наконец-то залечить раны, нанесенные огненным выродком. Израненные губы приподнялись, открывая выдвинувшиеся из гнезд в челюстях клыки, голова дернулась в стремительном броске, и тонкие клыки погрузились в шею зверя, вспарывая жилу. Горячая кровь брызнула на язык. Ашер застонал, ощутив, как сила наполняет его существо, растекаясь по жилам, как приходит в движение древнейший механизм регенерации. Он судорожно глотал рубиновую влагу, даваясь и кашляя, спеша утолить терзавшую его жажду, пока зверь не очнулся и действие яда не закончилось. Гибкий хвост изогнулся, ударив по внушительного размера туше, вспарывая кожу и вспрыскивая новую порцию яда. Медведь был еще нужен ему. Нужен живым.
Ашер отвалился от туши, облизывая рот длинным языком, собирая драгоценные капли с подбородка. Зевнул, раззявив пасть и лязгнув клыками, которые с мягким шорохом скрылись в гнездах. Его клонил ов сон.
«Хороший мишка… Вкусный мишка… Твоя кровь даст мне то, чего не могли дать эти хлипкие людишки…»
Взвихрилась морозная вьюга, закружив в воздухе осколки льда. Ашер сплетал ледяной кокон вокруг обездвиженного медведя, запечатывая его в плотную корку из ледяного крошева, промораживая его насквозь, чтобы сохранить до того момента, как пробудится сам, чтобы вновь насытиться его теплой кровью. Яд, вспрыснутый в его кровь, удержит тело от разложения и смерти, погрузив в наркотический сон, а холод, не даст ему очнуться раньше положенного срока. Медведь будет жив, когда Ашер пробудится, чтобы утолить своей кровью его жажду. И завершить процессы регенерации.
Гора содрогнулась, когда поток магии окутал ее, промораживая до самого дна, достигая разломов, по которым струилась горячая лава. Стены пещеры обрастали новыми пластинами льда, стремительно охлаждая Эребус, погружая его в зимний сон, усмиряя пробудившийся было огонь. Вулкан, последний раз дернувшись, уснул, окутанный вязкой пеленой магии , источаемой ледяным демоном.
«Вот так… Неделю он простоит, а большего мне и не требуется. Я успею исчезнуть отсюда, до того, как рассерженный вулкан пробудится вновь. Мне нужна всего лишь неделя…»
Он снова зевнул. Сон подступал, окутывая его вязкой пеленой, не давая сосредоточиться, путая мысли. Шатаясь, Ашер побрел прочь, скрывшись за нагромождением ледяных пластин. Он не стал далеко отходить от упрятанной в кокон добычи, да и вряд ли смог. Сил осталось совсем мало, лишь на то, чтобы сплести убежище для себя.
Демон окутался снежной пеленой, захватывавшей мелкое ледяное крошево, которого здесь было навалом. Поток снежинок и льда раскручивался все быстрее, вскоре полностью скрыв под плотной завесой обезображенное тело. Он вился вокруг Ашера, заворачивая его в ледяной кокон, сплетая тонкие нити магии и снега, вперемешку с острой крошкой. Прошло много времени, прежде чем снег осыпался на пол, оставив после себя белый, покрытый голубой изморозью кокон, надежно закрепленный среди нагромождения ледовых глыб.
Кокон слабо вздрагивал, испуская мягкое, призрачное свечение.
До пробуждения осталось чуть больше недели.
__________________________________________________________________
Одет: обнажен, находится в демоническом облике; имеются рога и хвост, оканчивающийся пятью шипами, между которыми натянута тонкая полупрозрачная белесая перепонка, ноги похожи на звериные лапы. Общий внешний вид обнаженная окроволенная плоть, почти полное отсутствиеп кожи

Поделиться152013-01-27 22:25:49

Автор: Ингвар
Vita est dolor
Зарегистрирован: 2012-12-11
Приглашений: 0
Сообщений: 1749
Уважение: [+108/-0]
Провел на форуме:
28 дней 10 часов
Последний визит:
2013-04-23 23:22:38

Единственное, что мог сделать Ингвар, чувствуя, как собственное тело становится чужим. Страх изгрызал сознание, заставляя напрягать мышцы, те из них, которые медведь еще мог контролировать, в тщетной попытке подняться.
Хотя бы подняться.
С трудом перевалив голову набок, оборотень смотрел в темноту, наблюдая за тварью. Пока еще мог наблюдать. Глазные яблоки едва ворочались в глазницах, веки немели, застывая в одном положении. И хотя роговицу все сильнее сушило холодом, Ингвар не торопился закрывать глаза, боясь, что в следующую секунду не сможет их открыть и останется в глухой тьме, слыша, как ледяной зверь с чавканьем потрошит тело человека.
Совсем рядом.
Настолько близко, что характерный запах агонии забивает все остальные.
Сердце пропустило пару ударов, межреберные мышцы схватило спазмом. Легкие беспомощно затрепыхались, сжигаемые в невозможности вытолкнуть из себя воздух. Мышцы под нижней челюстью натянуло, стягивая морду в единственно возможный оскал.
Хруст когтей по разбитому льду, ударяющий по перепонкам россыпью редких хаотичных ударов, переплетающихся между собой в гулкие тянущиеся звуки, то приближающиеся, то отдаляющиеся, и тогда оборотню казалось что он не здесь, где-то далеко.
Ночное небо и едва достающее до тела тепло живого огня. Пляска сухих ладоней по туго натянутой коже барабана. Запах удушливого дыма от влажных трав, тлеющих на углях, уносящий разум высоко к звездам.

Тварь выплыла из глубины видения, являя собой живую погибель так, как её рисовало сознание, иррациональный страх - Ингвар внутренне сжался, выдавливая из себя хриплый рык, прозвучавший жалобно и едва слышно.
Жалея, что так и не закрыл глаза.

…съешь того, кто предназначен в пищу, ибо вся его суть – стать едой для кого-то еще, быть измолотым и переваренным, выплюнутым обратно бесформенной массой отходов, из которых выжато всё, что было полезно для продолжения жизни. И расцвести по весне новой травой, поднимаясь с земли робким ростком. Вот что такое жизнь, и вот что такое смерть – связаны между собой, переплетены неразрывно во славу…
«Во славу тебя, Асбьорн?..» - одними губами робко прошептал Ингвар, чувствуя, что приблизился к некоторому ответу на невысказанный вопрос, но не может выразить словами свою догадку. А Великий Медведь уже уходил за горизонт, а за ним тянулась цепь незримых, шелестящих дыханием ветра, существ, давно покинувших мир живых.
Тварь, проснувшаяся от сна, глумливо смеялась окровавленной пастью, сжимая в когтистой лапе сердце, сдавливая его, высекая из мышцы звуки глухих ударов, сливающихся с собственными – видения, мелькавшие перед глазами, сменяли друг друга.
Неизменным оставался только пронзительный ужас, бьющийся под диафрагмой часто и надрывно, как птица в тесной клетке.
Подрезанные крылья, выкрашенные алым.
Россыпь невесомых перьев, прилипших к ржавым прутьям.
Бессмысленное и бесполезное трепыхание комка плоти, вокруг которого сомкнулось неумолимое железо.

Диковинные узоры, прекрасные в своей непредсказуемой симметрии, ползут внутри брюшной полости, цепко схватывают кости, пронизывая позвоночный столб и черепную коробку, смыкаясь на серых изгибах мозга, проникая глубже, останавливая движение клеток и делая их ломкими, как стекло. Под слоем наледи, сковывающей тело надежнее любых оков, с щелчком заводится «печать Берсерка», суставы скрипят, как проржавевший механизм, при попытки двинуться, и лопаются, оголяя головки костей. Сердце перестает аритмично трепыхаться и послушно толкает кровь и остатки тепла по венам и артериям, по мышечной ткани ползут разрывы, медленно схватываясь ледяной коркой. Взвесь из отмирающих клеток, микроскопических острых льдинок и стынущей плазмы рвет стенки сосудов, расцветая темными разводами внутри брюшной полости. Запертый в умирающем теле разум, осознающий всю неизбежность происходящего, безмолвно кричит от пытки, размазанной по субъективной бесконечности, хотя там, снаружи, в равнодушном настоящем, проходит несколько секунд – ничтожно мало по меркам бесконечности.
Затухает, становясь синевато-серой, магическая печать.
Центральная нервная система вспыхивает чередой импульсов, ярких, как взрыв сверхновой, и гаснет вместе с сознанием, соскальзывая в темноту. В стекленеющих глазах, покрытых застывшей влагой, видна только мутная обреченность – ни света в конце тоннеля, ни силуэта смерти с косой, ни мудрого взгляда Асьбьорна, который позовет идти за собой, пока под неслышной поступью не закончится мир и огромная лапа не замрет, зависнув на великой же пустотой, куда уходят все мертвые.
Бессмертия нет. Ни для кого.
…понимает Ингвар, отчетливо, как будто смог прикоснуться к этой мысли ладонью…
Есть только конечность всего сущего, смерть, и то, что находится за краем бытия. Неизведанное. Нереальное. Существующее только в головах тех, кто хоть сколько-нибудь обладает разумом - как заслонка, как плотина, сдерживающая темные воды животного безумия и ужаса перед жестокой бессмысленностью бытия. Чья-то шутка.
…и Ингвар слышит сдавленный хохот шутника, мерзкий, звенящий все более высокими нотами, забивающий слух ватной тишиной…
Бесконечность, откуда никто не возвращался.

Кап-кап… В грот словно кто-то вдохнул тепло, под которым прозрачная наледь истаивала, покрываясь влагой, блестела под лучами прожекторов, шарящих по стенам. Звуки шагов казались глухими, разговоры троих людей тонули во влажных всплесках.
- …откуда Джарвис мог знать, что надо искать здесь?
И недовольное ворчание в ответ, потому как подслеповато щурящийся палеонтолог успел достать всех с подобными вопросами:
- Что ж ты лично у него не спросил, пока была такая возможность?..
Оставленный у входа в грот снегоход, заметенный снегом. Заваленный вход ровно там, где сказал мистер Хэмптон. Не спрашивай, откуда он знает, спроси его лучше, ожидает ли он, чтобы ты принес ему что-то, или поставит равнодушную галочку напротив твоего имени, когда сейсмическая активность Эребуса достигнет своего пика и тебя завалит камнями у его подножия, или сметет лавиной серого снега, или накроет потоком раскаленной лавы и удушливым серным облаком.

- Гляди-ка!
Распластанная медвежья туша. Шерсть склеилась в неопрятные клочья. Из искаженной морды вывален потемневший язык. Глаза мутные, безжизненно застывшие, безразличные к каплям воды, скатывающимся по неестественно вывернутой морде. Стоило только приглядеться внимательнее – и стало понятно, что зверь мертв:
- …возможно, пролежал здесь достаточно долго, пока не начал таять лед, а теперь… Нашему биологу будет работы. А, Паркер, расскажи-ка нам, откуда здесь мог взяться медведь?.. Бурый медведь, - вкрадчиво уточнил один из людей, подошедших ближе к туше, заскользил лучом света по загривку и хребту, к черному пятну носа, - Не белый. Хотя по окрасу можно и спутать, но строение черепа...

Необычайно жирная зеленобрюхая муха, не пойми откуда взявшаяся в ледяном гроте, ползет по вываленному из ощеренной пасти, безобразно вздувшемуся языку, заполнившему полость. Шкрябая острыми коготками по плоти, тронутой разложением, насекомое упорно пробивается через слизь внутрь, к трахее, бронхам и, наконец, лёгким, где замирает, чутко вздрагивая бесполезными, склеившимися крыльями. Жвалы рвут альвиолы, смешивающиеся в однородную массу под действием гниения. Через истончающиеся мембраны, к сердечной мышце, внутри которой загустела свернувшаяся кровь. Толчок, где-то там, снаружи, от которого насекомое, замершее на краю артерии, проваливается в мышечный мешок, как в ловушку, из которой не стремится вырваться. Замирает, складывая лапы на манер египетского жука-навозника, успокаиваясь в густом стынущем безмолвии. По прозрачным перепонкам с хрустом ползет крепкий хитин, зелень на брюшке становится изумрудной, обхватывая раздающийся вширь панцирь.
Солнце снова ползет по небосводу, сменяясь растущим и угасающим лунным диском. Приливы и отливы терпеливо полируют прибрежные камни, стачивая земную твердь, под слоем которой полыхает живым теплом первородный огонь.
Муха, превратившаяся в скарабея, становится твердой, как камень, медленно покрываясь тонкой золотой коркой...

Спасибо за игру

Отредактировано Ингвар (2013-01-27 22:44:24)